17

Дженна

Я стараюсь ехать на приличном расстоянии от «Вольво» Дейла, но так, чтобы не потерять его из виду. Сделать это куда труднее, чем по телевизору. Снова пошел дождь, и тормозные огни размыты в темноте. Мы направляемся в сторону Коридора Дьявола. Дейл не сворачивает к лесным домикам, а едет по главной трассе. Куда он едет? Он сказал, что убитого нашли в Стаффербери; значит, это не может быть далеко. Сержант включает мигалку и поворачивает налево на следующем повороте. Мой пульс становится чаще. Как интересно, есть еще один способ попасть в лес… Я тоже сворачиваю налево и еду медленнее, чтобы мои фары не привлекали его внимание. Грунтовая дорога более извилистая и длинная, чем та, что ведет к моему дому. Я начинаю опасаться, что потеряла Дейла. У меня включены только габариты, чтобы быть незаметной, и я едва вижу дорогу.

Через несколько минут замечаю, что Дейл остановился справа от дороги, рядом с полицейской машиной. Торможу, выключаю двигатель и жду, спрятавшись в деревьях. Я слишком далеко, чтобы разглядеть Дейла, но слышу, как хлопает дверца машины. Выжидаю немного, снова завожу свою «Ауди» и очень медленно еду вперед, до тех пор, пока не останавливаюсь рядом с его машиной. Хочу быстренько посмотреть, куда он пошел, и уехать до того, как меня заметят. Нельзя рисковать и сердить его, тогда он не захочет мне помогать. Под ногами чавкает, но хотя бы прекратился дождь. Откуда-то из глубины леса раздается крик совы, и меня моментально парализует страх. Это сумасшествие… Что я делаю? Я должна вернуться домой и ждать информации от Дейла. Но мне не хватает терпения. Мне надо все время что-то делать. И что я за журналист, если буду спокойно ждать в сторонке?

Тропинка узкая, больше похожа на канаву; грязь летит во все стороны, пачкает мои джинсы и тонкие модные сапожки. Не уверена, что Дейл пошел этой дорогой, но, скорее всего, это так, потому что она основная. Внимательно смотрю под ноги, стараясь не пугаться лесных звуков и темноты, давящей со всех сторон. Ее нарушает только лучик света от фонарика на моем телефоне. Впереди вижу поляну – ту самую, где я была сегодня днем. Во рту появляется горечь, когда я вижу, что происходит у вагончика Ральфа – белая палатка, полицейские натягивают вокруг оградительную ленту. Мелькает свет фонарей, и мне кажется, что я вижу, как человек, похожий на Дейла, заходит в палатку вместе с женщиной в спецкостюме судебного медика. В руке у нее металлический чемоданчик.

Я прячусь за деревом, чтобы отдышаться. Хруст ветки заставляет меня застыть от страха. Чудится, будто что-то укололо меня в шею. Я медленно разворачиваюсь в ожидании увидеть преследователя. Может, это Дейл? Он наверняка очень зол на меня, хотя я видела только, как он заходил в палатку. Сзади никого. Надо возвращаться к машине. Нехорошо наживать в лице Дейла врага – тогда он не расскажет мне, что здесь произошло.

Продираюсь по той же дорожке назад, спотыкаюсь, уже отчаиваясь дойти наконец до машины. Лента оцепления. Полиция. Судебный медик.

Ральфа убили.

И тот, кто это сделал, находится здесь, в лесу.

Наблюдает за мной!

В этот момент я опять слышу хруст ветки под ногами. У меня перехватывает дыхание. Кто-то точно идет за мной. Я чувствую его присутствие и не оглядываюсь. Вместо этого бегу, скользя по грязи. Кто-то касается моего плеча, меня стараются схватить. Я кричу, ноги подгибаются. Острая боль в голове – и все чернеет перед глазами…

18

Слышу плач маленького ребенка. Он не прекращается. Это Финн? Финн…

Где я? Голова раскалывается. Открываю глаза и вижу вокруг высоченные деревья. Их темные ветки раскачиваются на ветру, сосновые иголки закрывают небо. И тут я вспоминаю. Я в лесу. Лежу на спине, в грязи. За мной кто-то шел. Пульсирующая боль в затылке. На меня напали. Они вполне могут быть где-то рядом. Надо встать. Надо выбраться отсюда, вернуться к машине…

Я упираюсь в землю, руки утопают в грязи, сил нет. При мысли, что напавший на меня где-то рядом, я впадаю в панику. Не могу подняться, ноги не держат. С трудом встаю на четвереньки. Мне нужна помощь. Оглядываюсь, опасаясь увидеть преступника, но рядом никого нет.

– Эй! – слышу из-за деревьев знакомый голос, свет от фонаря освещает землю рядом. Это Дейл, какое счастье! Когда он подходит ближе, я читаю недовольство у него на лице. – Дженна? Как вы тут оказались? – Я все еще стою на четвереньках, и он помогает мне подняться. – Что случилось? Вы в порядке?

Я с головы до ног в грязи – она на волосах, на джинсах. Дейл продолжает поддерживать меня за локоть. Я чувствую себя полной идиоткой.

– Простите… Я хотела посмотреть, что происходит, а когда шла назад к машине, кто-то крался за мной. Он… Ударил меня…

Наверняка я выгляжу страшной дурой, стоя тут в очень грязной городской одежде. О чем вообще я думала?

Дейл выпускает мой локоть. Даже не видя его лица в темноте, я понимаю, как он зол.

– Вам нельзя тут находиться, Дженна.

Я все испортила. Он не будет мне больше доверять и не поможет с подкастом. Я морщусь от боли в шее и затылке.

– Больно? – спрашивает он более мягким тоном.

– Голова, – говорю я и трогаю ее. Чувствую что-то липкое. То ли грязь, то ли кровь. Дейлу, видимо, становится меня жалко, он ведет мое бренное тело к машине, придерживая за талию. Опять начинается дождь, теперь он сильнее. Чувствую себя совсем несчастной, все болит.

– Вы слышали плач ребенка? – спрашиваю в полном отчаянии. Вижу темные силуэты наших машин.

– Думаю, вам надо к врачу; может, это сотрясение.

– Там был ребенок…

Дейл подводит меня к своей машине. Я протестую, но он говорит:

– Дженна, вы не можете сейчас сесть за руль. Я отвезу вас в отделение «Скорой помощи».

Все крутится перед глазами, когда я опускаюсь на пассажирское место в его машине. Я очень ему признательна, но мне неприятно, что испачкаю сиденье. Сколько я провалялась без сознания? Довольно долго, раз Дейл успел закончить и уже шел к машине. Осторожно дотрагиваюсь до головы – пальцы в крови.

– Черт! – Дейл выглядит очень обеспокоенным. – У вас сильно идет кровь, Дженна. Вот, возьмите. – Он протягивает мне тряпочку, которой, наверное, протирает ветровое стекло, и я прижимаю ее к затылку. – Думаете, вас кто-то ударил?

Я киваю и морщусь, потому что перед глазами